Судьба коллекции галереи современного искусства «Артэтаж» тревожит ее создателя. Оставлять все в нынешнем состоянии — не просто ущербно, это позорно.
Галерист, историк, коллекционер, основатель и бессменный руководитель галереи современного искусства «Артэтаж» Александр ГОРОДНИЙ — персона на Дальнем Востоке известная всем, кто мало-мальски интересуется современным искусством. Известная своими выставками, отчасти нонконформизмом и более чем 30-летней целенаправленной борьбой за создание во Владивостоке музея современного искусства.
Александр Городний — собеседник «Дальневосточного капитала».
— Александр Иванович, если сравнить начало 90-х прошлого века и сегодняшнее время, как вы оцениваете интерес общества к современному искусству — есть впечатление, что он растет?
— Нельзя сказать, что интереса стало больше или меньше, он всегда есть. Другой вопрос, что под интересом подразумевается. Одно дело, если человек искренне хочет видеть искусство, а другое — намеревается оформить себе новую гостиную, повесив на стену пару-тройку картинок.
С 90-ми годами любая область деятельности в стране уже несравнима, потому что там были совершенно другой дух, другие настроения и мысли в головах. Тогда открылась свобода действий, и каждый в силу своих возможностей и способностей этим пользовался. Многие достигли замечательных успехов, а кого-то застрелили, кто-то уехал за границу или ушел в мир иной.
Но те годы, конечно, это была… распахнутая дверь возможностей, тем более что я занимался современным искусством, которое во времена соцстроя было несколько придавлено, мягко говоря. И нашему городу не хватало представления именно свежего, здорового, крепкого, интересного, того, что происходит в искусстве в данное конкретное время.
У нас, слава богу, что-то собирали краевая картинная галерея, музей им. Арсеньева, но это — былое, а нужно было подавать и сегодняшнее, потому что во Владивостоке полно талантов, были и есть специальные вузы, училища, к нам едут учиться из Сибири, с Дальнего Востока и достигают хороших результатов, им куда-то нужно применять свои силы, где-то представляться. Для этого нужны картинные галереи: для такого города, как Владивосток, и двадцати галерей мало. Например, в Ниигате, сравнимой с Владивостоком по населению, их в разы больше.
До пандемии поток посетителей «Артэтажа» был неплохой. Только полистайте наши книги отзывов… Сколько в них позитива и признательности!
Как-то у корейского туриста, который ходил по залам нашей галереи, увидел путеводитель по Владивостоку на корейском языке, в котором была развернутая информация и про «Артэтаж», и про другие музеи, а потом заглянул в сувенирный магазинчик на центральной площади и полистал путеводители, выпущенные здесь. В этом путеводителе есть рестораны, кафе, гостиницы и магазины, но информации о духовной составляющей жизни города не нашел.
Фото: Урал Гиреев
Именно в музеях, галереях, театрах нужно встречать гостей со всей страны, тех, кто из-за пандемии не поехал в Таиланд, Китай и Турцию. Именно в музеи и театры вернутся иностранные туристы, когда границы вновь откроются.
— Почему именно современное искусство вас зацепило, это же не просто — бизнес…
— Современное искусство — это вовсе не бизнес. Бизнес — это колбаса, антиквариат, классика. Вот это бизнес. А то, что нарисовано или накалякано (как считают некоторые) и где-то там, в лондонских галереях и на венецианских биеннале, раскручено и интересно подано, тогда оно уже превращается в бизнес. У нас никто этим не занимается. Арт-рынка, арт-бизнеса на Дальнем Востоке, да и в стране по существу нет.
А я отчего этим занялся? Конечно, возник интерес. Когда я начинал в конце 80–х, наши музеи авангард вообще не приобретали, потому что это не одобрялось, а художников к выставкам в Союзе художников даже не подпускали, они рисовали «в стол».
К тому времени я уже повидал мир (раньше работал в пароходстве), побывал в разных странах и видел, что это живая ниша, вон — работающие сегодня художники, ими в первую очередь надо заниматься, а не теми, конечно, замечательными, но уже оцененными и известными со школьных лет.
Не оттого, что я такой суперпатриот, просто мне было жалко, что эти талантливые люди уезжают отсюда, я дружил с этими художниками. Многих уже и в живых нет — Валерия НЕНАЖИВИНА, Виктора ФЕДОРОВА, Рюрика ТУШКИНА , Александра ПЫРКОВА, других, с кем я начинал работать.
Я знал, как трудно они живут, ведь, чтобы вступить в Союз художников, надо было нарисовать то, что партия одобрит.
И они вступали, потому что тогда давали мастерские, материал для работы, посылали в творческие командировки, чего сейчас нет, а у многих семьи, дети, им надо как-то жить… Сегодня, как и тогда, спонсоров-попечителей единицы, на весь Владивосток два с половиной коллекционера современного искусства.
— «Артэтаж» стал одной из первых на Дальнем Востоке галерей современного искусства?
— В стране! Когда я приехал с выставкой «Владивосток» в Москву в 1990-м, там была Первая галерея, она так и называлась, и Центр современного искусства «М`АРС» — все. Позже, после 1992 года, там стало появляться множество галерей. То есть наша галерея современного искусства — просто первая, это раз, а во-вторых, идею музея мы обозначили тоже в числе первых. Уже в 90-м у нас был создан общественный фонд культуры «Сотворчество» (тогда располагались в репетиционном зале ТЮЗа), в уставе которого и во множестве последующих писем мэрам и губернаторам обосновывалось, что городу нужен такой музей. За опытом далеко ходить не надо, смотрите на соседние берега — Тояма, Ниигата, Пусан. Городские музеи, префектуральные музеи там успешно работают, представляют свое и искусство со всего мира.
— Жаль, что теперь нет «Артэтажа» на первом этаже здания администрации края? Когда-то на фоне работ современных художников проходили международные встречи и пресс-подходы чиновников и банкиров.
— Не жаль, не хотел этого с первых выставок.
— Разве это была не ваша идея?
— В том числе и моя, но это было решение для конкретных обстоятельств. Долгая история, почему я там оказался. Но в итоге в январе 92-го мы открыли выставку приморского авангарда в холле здания администрации Приморского края в преддверии Международного конгресса банкиров стран АТР.
— Кто в этот момент был губернатором Приморья?
— Владимир КУЗНЕЦОВ. Но думаю, он знать не знал, что мы туда зашли, это было с нашей стороны где-то даже нахально. Но потом у нас, помимо наших, пошли выставки немецких, японских, американских художников — в 92-м город открылся буквально для всех и все это работало на имидж администрации края. Например, на открытие выставки японского художника в 1992 году был приглашен и приехал экс-премьер-министр Японии, суеты было много. В «Белом доме» «Артэтаж» задержался на десять лет, но я почти каждый год писал письма губернатору и мэрам, что это не дело, для музея краю нашему нужно специальное отдельное помещение и соответствующий статус. Они отвечали иногда — молодец, хорошо, одобряем, но за этим дело и стало. Администраторы те часто менялись, и многим было не до того.
— То есть вы не приблизились к исполнению своей главной цели?
— Лишь отчасти. Будем объективны, пять лет назад для размещения коллекции мэрия подобрала историческое здание на углу Океанского проспекта и улицы Адм. Фокина, началось расселение находившихся здесь организаций. В частично освободившихся помещениях проведена реконструкция, и сразу же началась выставочная деятельность. Казалось бы, «Артэтаж» после нескольких переездов обрел свой дом. За пять лет только здесь проведено более двухсот выставок.
Недавно показали выставку из наших фондов — более 100 предметов современного искусства. Прошла фотовыставка Андрея ШПАТАКА — работы мирового уровня, персональная выставка портрета молодой художницы Вероники АРОН, тоже стоит посмотреть. Одним словом, каждый месяц можно увидеть что-то интересное, только приходите.
Но… с приходом в мэрию новой команды все процессы тормознулись. Музея современного искусства в городе по-прежнему нет, нет статуса музея, а есть муниципальное учреждение «Дом культуры «Традиции и современность» (в недавнем МБУК «Светлячок»), которое вдруг стало заниматься и выставочной деятельностью, где я числюсь замдиректора. Все это предлагалось как временная мера на период реконструкции здания, но она явно затянулась. Зато поставили тут же длиннющие инвентарные номера (как на мебели) на всех картинах, графических и скульптурных предметах.
Теперь это муниципальная собственность, переданная мной городу безвозмездно в 2015 году для музея современного искусства, — более 1,5 тыс. единиц хранения произведений художников со всех концов мира. В конечном счете все это необходимо оформить через Музейный фонд Российской Федерации, об этом твердят мне
и профессионалы музейного дела.
До сих пор нет необходимого для функционирования галереи штатного расписания, самому, сейчас вот со сломанной ногой, приходится развешивать картины
и решать тысячу разных проблем. Здание является памятником истории, объектом культурного наследия регионального значения, оно разрушается и требует постоянного внимания. Мы вынуждены огораживать тротуары, чтобы кому-нибудь на голову не свалился фрагмент декора или балконная плита. Порой просто не до творческих вопросов, хотя план выставок сверстан уже почти на два года вперед.
— Расскажите поподробнее о вашей коллекции.
— Я принципиально не ставлю в названии галереи contemporary art, как сейчас многие галереи и музеи современного искусства стали называться, придерживаюсь иного термина — modern art. Первые музеи современного искусства в мире назывались именно modern art. Это говорит о том, что наш интерес шире, чем только произведения сегодняшнего дня.
Понятие «модерн арт» появилось на рубеже прошлого и позапрошлого веков. И искусство, которое мы собираем для нашего музея, представляет культуру предыдущего века и настоящего времени. Это как раз на сто процентов попадает в тему модерн Владивостока, ведь наш город возник почти тогда же, когда появились импрессионисты, экспрессионисты и прочие «авангардисты».
И если бы у нас были такие работы, как есть в музеях той же Ниигаты (ЛЕЖЕ, ПИКАССО, наш БУРЛЮК), это бы позволило показать здесь пласт культуры начала прошлого века, прибавило бы интереса к городу. Ведь корейские, японские, китайские туристы едут к нам, чтобы увидеть здесь европейский город, европейскую культуру, маленький Париж, как это было на рубеже XIX–XX веков.
А совсем не за тем, чтобы любоваться на стеклянные «клевер-хаусы» и их содержимое, которых у них навалом. Добавлю, имея попечителей, и сегодня можно купить Бурлюка, Шагала и того же Матисса.
Но это отчасти — мечты, а в нашей коллекции самые ранние работы датированы 50-ми годами прошлого века, есть 60-х годов достаточно известных художников, московских и питерских. Имена, знакомые миру, — Эрнст НЕИЗВЕСТНЫЙ, Михаил ШЕМЯКИН, Лев КРОПИВНИЦКИЙ, Оскар РАБИН, Юрий ЖАРКИХ, Глеб БОГОМОЛОВ, Борис СВЕШНИКОВ, Владимир ЯКОВЛЕВ. Благодаря сотрудничеству с коллекционером мирового уровня Александром ГЛЕЙЗЕРОМ (в 90-е мы сделали немало совместных выставок), я приобрел из его коллекции много значимых работ. Он горячо поддерживал идею создания музея современного искусства во Владивостоке.
В фондах «Артэтажа» сегодня немало и зарубежных звезд, произведений известных российских художников современности. Искусствоведы и кураторы выставок ведущих музеев Москвы и Санкт-Петербурга знают об этом и готовы к постоянному сотрудничеству.
В 90-е годы «Артэтаж» имел при галерее художественный салон, имелись средства приобретать работы у художников, фонды пополнялись работами с персональных выставок. Были художники-дарители, которые, побывав в наших залах и узнав, что во Владивостоке создается музей современного искусства, с почтением передавали свои значимые работы в фонд будущего музея.
Конечно же собрана уникальная коллекция приморских авторов. Собственно говоря, благодаря нашим художникам, с которыми я начинал, и состоялся «Артэтаж». С успехом прошла наша первая выставка в Москве в 1990 году, где мы представили лучшее — группу «Владивосток», группу «Штиль», других молодых художников. Тогда нам предложили сотрудничество, выставки за рубежом, но у нас уже были обязательства перед своей публикой, партнерами из соседних стран. Сегодня работы всех этих авторов конечно же есть в нашей коллекции.
Кстати говоря, в проведении той первой выставки мне помог Олег Николаевич КОЖЕМЯКО, тогда директор ПТК «Приморский», афиши до сих пор храню. Он дал деньги на транспортировку работ в Москву, куда мы везли не только живопись и графику, но и бетонные скульпторы Валерия Ненаживина.
С появлением его в новой должности я молился, чтобы он оказался тут, помог разобраться в сложившейся ситуации становления музея…
— Не достучались?
— Встречался, правда, случайно, на улице. Достучались позже. Написали письмо от имени общественности, обосновывая необходимость музея современного искусства нашему городу. Оно, как это принято, было передано соответствующему департаменту. А оттуда пришла, считаю, отписка, суть которой проста — столько денег уже вложено в культуру, а мы еще строим филиалы Третьяковки, Эрмитажа, выставочный комплекс и прочее для культуры, что вам еще надо?
Да, Мариинка, Третьяковка, другие повышающие культурный статус Владивостока проекты, — это очень хорошо! Но мы-то говорим совершенно о другом, мы говорим о живых людях, местных талантливых художниках, которым необходимо двигать свое мастерство сегодня, необходимо иметь свою перспективу в бытие.
Мы говорим о нашем достоянии, о значимости нашей приморской культуры.
Непонимание этого посыла огорчает, особенно на фоне разговоров о продолжающемся оттоке молодежи с Дальнего Востока.
— Может, стоит еще раз попробовать. Какие решения от власти вы хотели бы увидеть?
— Давайте попробуем. В 2015 году я передал городу художественные ценности, которые специально собирал для музея современного искусства во Владивостоке, и это было одобрено администрацией, общественностью. Так что получение статуса музея — самое главное. Потому что за этим стоит решение по штатному расписанию, музею нужны кадры, штучные специалисты, их по пальцам пересчитать от Владивостока до Калининграда. Кстати, штат музея в Ниигате — четыре человека, все остальное — исполнение по отдельным договорам, и я рассказывал в мэрии об этом опыте, так что мы не просим чего-то невозможного.
Далее — финансирование, которое позволит поддерживать историческое здание в должном виде, создать собственный сайт, издавать необходимую полиграфическую продукцию, нормально функционировать музею, чтобы жизнь в нем дышала. Здесь будет необходим попечительский совет, который, конечно, без всемерной поддержки краевой и городской власти не появится, как бы мы ни старались. Задача его — обеспечение условий для осуществления выставочных проектов, финансовая помощь в приобретении произведений.
Фото: Илья Табаченко, ИА PrimaMedia
Ну и… крайний вариант. Если администрация города по разным, возможно, и объективным причинам не в силах выполнить взятые на себя обязательства, то надо искать компромиссное решение. Возможно, музей современного искусства мог бы функционировать, скажем, как отдел новейших течений музея им. В. К. Арсеньева, ставшего теперь федеральным, или в каком-то ином виде в строящемся комплексе на Аксаковской. Решение нужно искать сообща в конструктивном диалоге. Но оставлять все в нынешнем состоянии — не просто ущербно, это позорно!
И, наконец, не менее важное и вытекающее из обозначенных проблем: в этом году мне исполняется уже 70 лет, и сколько еще буду в строю — неизвестно, я до сих пор работаю практически один, не имея должного заместителя и преемника дела. Меня не покидает тревога — что станет с коллекцией завтра, будет ли все же городской музей, останется ли здание для этих целей?!
Возможно, одна из причин столь затянувшегося процесса создания музея во Владивостоке кроется в чьем-то интересе к нашему красивому зданию в самом центре города. Дом, или центр, культуры, каким его сегодня официально представляют городские власти, переселить отсюда будет гораздо легче, чем статусный музей. Похоже, что внимание к проблеме со стороны общественности, наши выставки и мой авторитет в окружающем творческом мире сделать это не позволяют, но что будет дальше — большой вопрос. √
Верхнее фото: Сергей Киряхно
Ирина БАРАННИК, Деловой журнал ДФО «Дальневосточный капитал», март, 2021.
