ИЗ ПЕРВЫХ УСТ √ Региональные банки, как правило, теснее связаны со своими клиентами. Может быть, даже личностнее. Масштаб бизнеса, местная специфика, часто общая история становления — все это делает отношения по-настоящему партнерскими. Как чувствовали себя банк «Приморье» и его клиенты в пандемийный год? На что опирались и что строили заново? Об этом «Дальневосточный капитал» разговаривал с председателем правления банка Сергеем БЕЛАВИНЫМ.
— Сергей Юрьевич, в списке адресов банка помимо иногородних Хабаровска, Южно-Сахалинска и Иркутска в уходящем году появилась Москва. Планы открыть офис в столице банк не стал отменять, несмотря на непростые обстоятельства карантина и, очевидно, нарастающие экономические сложности…
— Планы не поменяли, мы только немного сдвинули первоначальные сроки открытия филиала в Москве, хотелось сделать это в торжественной обстановке, в присутствии гостей — наших клиентов в столице, которые уже не первый год с нами. Стратегия географического расширения банка «Приморье» всегда была ориентирована на сформировавшийся запрос: офис присутствия необходим только там, где уже есть клиентская база.
Для нас это был большой вызов, но считаю, что мы правильно сделали: офис отлично развивается, помимо старых наших клиентов наполняется новыми. Есть интерес со стороны малого и среднего бизнеса, частных лиц. Он находится в хорошей транспортной доступности, отвечает всем современным требованиям. И потом, в Москве сосредоточены основные финансовые потоки, бизнес-обороты в столичном регионе больше, чем на всем Дальнем Востоке, наверное, в несколько раз. А это возможности, важно только найти свое правильное место в этом конкурентном рынке.
По большому счету, сегодня все банки, и мы в этом же строю, очень серьезными темпами двигаются в онлайн-банкинг, но там, где есть твой особый интерес, флаг должен стоять. А офис — это и есть твой флаг на территории.
Мы, кстати, в этом году переформатировали свои офисы во Владивостоке, два закрыли, зато два других наполнили более современным содержанием и перенесли в более удобную локацию, сократив при этом еще и арендные платежи. Существенную часть сотрудников перевели на удаленную работу. И даже фирменный цвет мы в этом году немного поменяли, сделав его чуть-чуть помягче.
— Мне кажется, в апреле у всех была некоторая растерянность. У банков тоже. Вы, акционеры банка, как реагировали на возникающие новые риски?
— Конечно, в какой-то период у нас, как и у всех, была некоторая растерянность. Но план действий был выработан достаточно быстро. Полностью закрыться мы не можем, значит, максимум операций нужно было сконцентрировать в одном центре; всех, кого возможно, вывести на «удаленку». У нас некоторые офисы не работали до мая, при этом мы жестко соблюдали все требования Трудового кодекса, все отпуска были оплаченными.
Банк, кстати, взял на себя оплату тестов на Сovid-19, если кто-то из сотрудников оказывался контактным.
Мы очень неплохо в эти месяцы помогли и медицинским учреждениям территорий, где мы работаем. Собрали адресные заявки медиков и постарались приобрести за свой счет необходимое им оборудование, расходные материалы. И это не просто благотворительность, а понимание того, что с этой заразой мы все под Богом ходим.
Что касается бизнеса, то мы ежедневно очень тщательно следили за своей ликвидностью, регулировали денежные потоки так, чтобы предотвратить панические настроения, которые начали проявляться в апреле, когда выстроились очереди на валютообменные операции, SWIFT-переводы. Нам самое главное было избежать толкучки, очередей, с чем мы благополучно справились.
И не было ожидания апокалипсиса, я смотрел на это все и думал: сколько же раз мы это все проходили… С клиентами провели определенную работу, объяснив им, что нет повода для каких-то резких движений. Были в постоянном контакте с акционерами.
Сами переформатировались: большинство совещаний, кредитных комитетов перевели в онлайн, наши айтишники быстро организовали такую возможность, и сейчас мы чаще всего общаемся в режиме видео- или телефонных конференций.
Кстати, эффективная система, все вопросы обсуждаются и решаются быстрее.
— К каким программам поддержки банк подключился и что предложил сам? Много ли предпринимателей обратилось к вам с просьбой о реструктуризации кредитов?
— Мы не были включены в список банков, участвовавших в госпрограммах, там в основном государственные банки и банки с госучастием. Но мы сами предпринимали свои меры: снижалась ключевая ставка, и мы понижали свои ставки, шли навстречу клиентам, понимая, что всем сложно. Мы действовали вместе с Дальневосточным ГУ Банка России, которое, чтобы получить обратную связь, постоянно запрашивало у нас предложения по возможным мерам поддержки бизнеса в сфере кредитования, оборота ценных бумаг и так далее. Кстати, и по отношению к самим банкам Банк России вводил ряд послаблений, которые были крайне важны на тот момент. Это касалось досоздания резервов под возможные потери, ограничения проверок, в связи с пандемией был несколько либерализован подход к клиентам. Не скажу, что предпринятые меры были исчерпывающими, но они работали на сохранение устойчивости банковской системы страны в целом и дали хороший результат.
Конечно, мы проводили реструктуризацию кредитов, но предприятий, которые четко подпадали под критерии особо пострадавших, среди наших клиентов немного. Хотя очевидно, что, когда трудности испытывает экономика в целом, косвенно страдают все отрасли, за исключением, наверное, производства медицинских масок, антисептиков и дезинфекции помещений. Но и клиент нам, а мы, в свою очередь, регулятору должны доказывать, что решение о реструктуризации принято по объективным причинам. Всем клиентам, у которых складывалась тяжелая ситуация, мы шли навстречу: откладывали платежи, снижали проценты. И делали это для того, чтобы не увеличить риск для банка, для его акционеров и вкладчиков. Слава богу, это не имело лавинообразного характера.
— У банка на последние отчетные даты хорошие показатели. Что стало тем конем, который вывозит в сложной экономической ситуации?
— Здесь много факторов. За последние годы из банка, замкнутого на приморских клиентов и одну территорию, мы превратились в банк с большой диверсификацией бизнеса. Больше половины наших заемщиков ведут бизнес не в Приморском крае. Позитивно повлияло создание сети: мы убедились, что сделали правильно, проведя такую географическую клиентскую диверсификацию.
Была проведена пристальная ревизия нашей продуктовой линейки. Многие предложения пришлось подкорректировать, чтобы не выпадать из рынка и быть более привлекательными для клиентов. Это касается, в частности, нашего карточного бизнеса, зарплатных проектов, ипотечных программ и так далее.
Мы активно переходили в онлайн и сегодня наблюдаем просто стремительный рост количества клиентов и услуг в мобильном приложении, чего не было еще полтора-два года назад. Стали проводить в этом году большую работу по оптимизации собственных бизнес-процессов. Все эти мероприятия в совокупности дали эффект.
Ну, конечно, очень внимательно смотрим за ликвидностью, качеством кредитного портфеля — это, собственно, повседневная работа любого банка.
— По оценкам банков, в этом году взрывной рост показывает розничный сегмент. Как у вас?
— Активно растет ипотека, это общий тренд, который поддерживают льготные условия по кредитам. Мы тоже участвуем в программе «Дальневосточная ипотека», предлагаем рефинансирование ипотечных кредитов сторонних банков, и видим востребованность этих продуктов. Что же касается розничного кредитования, то еще несколько лет назад у нас его вообще не было. Год от года мы фиксируем рост портфеля, но относимся к этим кредитам максимально взвешенно, понимая, что ни в коем случае нельзя раскрыть все шлюзы. Стараемся подходить к потенциальным заемщикам консервативно: лимиты, тарифы, оценка рисков, всесторонний анализ через бюро кредитных историй. Понятно, что часть продуктов идет по скорингу, но многое смотрим, как говорится, в ручном режиме.
Мы понимаем, что реальные доходы не растут, дальше увеличивать закредитованность населения нельзя.
— Для банков много апокалиптических прогнозов. Так, Эксперт РА недавно выдал прогноз, что около 35 банков могут на будущий год уйти с рынка. Что вы по этому поводу думаете?
— Что-то прогнозировать в наше время сложно. Экономика, макропоказатели не вселяют оптимизма. Мы все это ощущаем на себе. Для банков сейчас главное — держаться в рамках нормативов, которые установлены Банком России. У нас, в принципе, нормативы достаточности капитала и ликвидности, а это основные параметры, которые характеризуют устойчивость банка, — в нормальном состоянии и соответствуют требованиям регулятора.
Мне кажется, риски есть у корпоративных банков, которые завязаны на одного или несколько основных клиентов и зависимы от них. В опасной зоне те, у кого не хватает капитала, и не дай бог придется увеличивать резервы по плохим долгам. Страдают монопродуктовые банки, у которых ограничена линейка предложений, а значит, и нет диверсифицированной клиентской базы.
Но я бы не сказал, что есть какие-то катастрофические ожидания. Наши дальневосточные банки, например, во всех отношениях вполне достойно проходят этот сложный период. И этому способствует, в том числе, и Центральный банк.
Конечно, год начинался сложно для всех — для людей, экономики, для банков, но нет таких преград, которые мы не можем преодолеть. Самое главное — включать мозги, энергию; мы идем к новому году усиленные знаниями, понимаем, как такие нестандартные ситуации надо преодолевать. √
Лариса ЛАРИНА
